Ирен Аврет

Ирен Аврет родилась в Берлине, в еврейском семействе Спикер, была младшей из троих детей. Ее мать умерла в 1927 г., когда Ирен было шесть лет. В 1937 г. из-за принятых нацистами антиеврейских законов ей пришлось оставить среднюю школу, лишившись возможности продолжать нормальное образование. Тогда отец отдал ее учиться рисунку, живописи и искусству реставрации. Она брала уроки у одного еврейского художника; среди его студентов было очень много немецких евреев. Они понимали, что вскоре им придется покинуть Германию и зарабатывать на жизнь каким-нибудь ремеслом.

После Хрустальной ночи (волна вандализма и убийств немецких и австрийских евреев в ноябре 1938 г.) ситуация ухудшилась, и дядя уговорил семью Ирен перебраться в Бельгию. В 1939 г. стало совсем тяжело – отца выгнали с работы, а семью вынудили съехать с квартиры. Сложившиеся обстоятельства вынудили отца Ирен прибегнуть к помощи контрабандиста, чтобы нелегально переправить их с сестрой в Бельгию. Однако контрабандист, как оказалось, был двойным агентом, и их выслали из Ахена назад в Берлин. Двумя неделями позже они повторили попытку проскользнуть через границу, на этот раз успешно.

Ирен устроилась прислугой в семью голландских евреев, у которых она жила и питалась, благодаря чему ей удалось накопить денег на учебу в Королевской академии изящных искусств в Брюсселе. Через несколько месяцев к ней приехал отец, и ее финансовое положение укрепилось. Она оставила работу и полностью посвящала свое время занятиям в академии, подрабатывая реставратором, когда предоставлялась возможность, и рисуя портреты на заказ.

Начало второй мировой войны (сентябрь 1939 г.) совпало с началом занятий Ирен в художественной академии, однако в течение первых нескольких месяцев в ее жизни ничего не изменилось. Неприятности начались только после оккупации Бельгии в мае 1940 г. Спикеры жили вместе с дядей и двумя его сыновьями. Оба мальчика и двоюродный брат Ирен попали в лагерь во Франции, так как были немецкими гражданами. Однако сама Ирен, как и прежде, продолжала учиться и даже обзавелась новыми друзьями.

Позже Ирен пришлось прятаться на ферме в Ватерлоо, в еврейской семье, имевшей связи с подпольщиками. В январе 1943 г. она была вынуждена возвратиться в Брюссель и жить по фальшивому удостоверению, в котором значилось, что она замужняя женщина с двумя детьми. Она ухитрилась снять угол на чердаке, не сообщая в полицию о своем местопребывании – хозяйке она сказала, что скрывается от мужа, избивавшего ее. В то время она добывала пропитание, восстанавливая деревянные скульптуры.

Еврейский информатор выдал ее Гестапо и привел двух офицеров для ареста. Ей удалось взять с собой сумку, где было немного еды, бумага и карандаш. Она была заключена в подвал брюссельского Гестапо, и там рисовала. Поскольку в камере не имелось ничего, что можно было бы рисовать с натуры, она сделала набросок собственной руки (просмотр произведения). На допросе от нее потребовали рассказать, где скрывается ее отец, все еще находившийся в Брюсселе. Национал-социалисты не оставляли своих преследований, даже несмотря на то, что отец Ирен сражался за Германию в первую мировую войну, был ранен и остался инвалидом. Они ужесточили пытки и привели Ирен на допрос к Хартманну, шефу Гестапо в Брюсселе. Увидев папку с рисунками, Хартманн спросил, где она училась живописи, и остановил допрос.

Ее перевели в крошечную камеру, а вскоре отправили в лагерь Малин, по-бельгийски – Мехелен. Это был перевалочный пункт перед отправкой в Освенцим, куда регулярно уходили составы, вмещавшие по 2000 человек. Хотя она прибыла как раз перед отправлением “транспорта № 20”, ее не включили в список. Вместо этого она попала на работу в скорняжную мастерскую, мастерить красивые застежки. Там ей снова довелось столкнуться с Хартманном, во время посещения им лагеря. “Мне не составило бы труда выяснить, где прячется ваш отец”, - заметил он ей при встрече. Когда слух о ее таланте достиг администрации лагеря, она была переведена в “малерштубе” (художественную мастерскую), где и оставалась до конца войны, создавая для немцев графические произведения искусства.

Работа позволяла Ирен рисовать - в основном карандашом, но иногда акварелью или маслом. Там же, в мастерской, она встретила еврейского беженца из Польши - художника Азриэля Аврета, позже ставшего ее мужем. Среди ее коллег по мастерской были Герберт фон Ледерманн-Вютемберг – скульптор, выходец из аристократической семьи с еврейскими корнями, художники Леон Ландау и Смилович, погибшие в восточных лагерях. Ирен и Азриэль пробовали подкупить немецкого офицера, чтобы предотвратить депортацию Смиловича. Мало того, что их усилия не увенчались успехом, они и сами чуть не угодили на тот же самый поезд. Еще одним другом, обретенным ими в лагере, стал художник Жак Окс – протестант французского происхождения, живший в Бельгии и интернированный как политический заключенный. После освобождения он остался в Бельгии.

По окончании войны супруги Аврет иммигрировали в Израиль и обосновались в Сафеде, где продолжали работать и открыли собственную студию. В настоящее время они живут и работают в Израиле и США.

В собрание Дома-музея борцов сопротивления гетто (Бейт лохамей хагетаот) вошли подаренные Ирен Аврет работы, относящиеся к периоду ее жизни в лагере Малин и послевоенном Брюсселе, среди сирот, которым удалось скрыться и спастись, в то время как их родителей отправляли в Освенцим.

(Д-р Пнина Розенберг)

Цитаты

Из интервью с Ирен Аврет, Дом-музей борцов сопротивления гетто, дата не указана.

Из интервью с Д-ром Пниной Розенберг, август-сентябрь 2000 г.

The Museum of Deportation and Resistance, Malin (Mechlen) archive, Belgium.

Janet Blater and Sybil Milton. Art of the Holocaust. Pan Books, London, 1982.

Miriam Novitch, Spiritual Resistance: Art from Concentration Camps 1940-1945 - A selection of drawings and paintings from the collection of Kibbutz Lohamei Haghetaot. Union of American Hebrew Congregations, 1981.